сказала "гвя"
Поутру смотришь в даль на дорогу по родной улице — в голове проплывает репродукция из старого школьного учебника — снег, сани, гроб. Турзучишь учебник в поисках картинок заскучавши, — и вот уж не можешь оторвать взгляд от деревянной крышки. Девочка, обнявшая гроб, казалась мертвее, чем его постоялец. Жест выглядел как волевое преступление табу, как полновесная добровольная смерть — сочувствовать тогда не получалось, был только страх. На мальчика по правому борту от, смотреть было одновременно брезгливо и понятно — идентифицировала себя с ним: днями смотришь из окошка, как огромнеет кладбище — свозят Вторую Чеченскую, мне восемь лет —, ночами вжимаешься в дальний уголок складного дивана, засыпаешь и снится, что кладбище уже прямо в квартире, у тебя под ногами. Тогда возница был мне неинтересен, сейчас — саднящее чувство — кормильца больше нет, а ей даже задницу некуда примостить в санях, кроме как к нему на гроб. На улицах Олимпийский Огонь, говорят, что по главной его провезут на комбайне, окруженном кольцом из пляшущих медведей.



Лошадка тоже при смерти, но собаку еще не съели.

@темы: если серьезно;