Итак, суть нынешней драмы такова. Внезапно получив красную корочку магистра культурологии — что символично, переплета нам не выдали, ограничившись двумя кусками плотной бумаги — и правдами и неправдами поступив в треклятую аспирантуру на бюджет, я обнаружила, что блестящего гуманитарного образования, в моей пока еще юной голове нет как нет. Я не могу блеснуть ни широтой горизонтов, ни эрудицией, обладаю отвратительной памятью, не умею не то, что вести компетентные разговоры в своей профессиональной области, но даже воду на экзамене толком не могу лить, потому что, ну что за глупости, вы и так все это знаете и знаете, что я знаю не слишком много, но основное знаю наверняка, так к чему же? Впрочем, выписывать очередную погребальную песнь нашего высшего образования — в моей лейтмотивом был бы всеобщий кризис мотивации —, плавно переходящую в радостную тираду о том, как прекрасная Россия катится в своё светлое будущее, желания у меня нет. Из того ценного, что я сейчас вижу в себе как в культурологе, можно выделить любовь к слову и умозрительным конструкциям, что укладывается в мою страсть ко всему, что кажется мне величественным — величественное подавляет тебя: если ты Иммануил Кант, то ты преодолеваешь это, возвышаясь силою духа, если ты постмодернист, то ты волен подрочить вприсядку от безысходности, и даже две кошечки, одна гадит, другая нюхает говнецо прямо в процессе, кажутся тебе по-своему величественными и гнетущими.